Жан-Али Пайруз высказался о вызове в сборную Казахстана, выборе клуба и Европе

Атакующий полузащитник «Елимая» Жан-Али Пайруз интервью пресс-службе КФФ рассказал, как увлекся футболом, в какой из европейских топ-академий был на просмотре, почему сомневался, что его вызовут в сборную Казахстана, передает Sports.kz.

— Жан Али, давай начнем со старта твоего пути в футболе. С чего все началось?
— Я родился в Таразе, но когда мне было два года, наша семья переехала в Караганды, это родина семьи. Там начал ходить на футбол, первым тренером был Владимир Николаевич Педора.

Папа водил по секциям, не знал, куда меня отдать, он сам боксер, но категорически не хотел отдавать меня на бокс. Видел, что во дворе я часто играл в футбол, но со школами тогда беда была. Папа отвел к Владимиру Николаевичу, потому что тот когда-то играл в «Таразе» и поэтому взял меня.

Постепенно втянулся в процесс, тогда школа называлась «Рахат», сейчас называется «Жастар». Тренировался там до 13 лет и после этого нас всю команду забрали в «Шахтер».

— Ты ведь был еще в дубле «Астаны»?
— Да, по определенным обстоятельствам я переехал туда, мне было 15-16 лет, я тренировался с дублем, но играл за группу подготовки. Честно говоря, тогда было тяжело, жил один. Да, Караганды вроде недалеко, родители приезжали, но все равно было тяжеловато. Я там питался дошираками, друзей не было, постоянно «тренировка — дом», морально нелегко. И еще особо не принимали в команде, поскольку я карагандинский. Но я все равно благодарен тренеру Константину Котову, который доверял мне. И после года в «Астане» решил вернуться в Караганды, в «Шахтер». Там начал тренироваться с дублем, хорошо проявил себя, подписал контракт.

— Но в тот год в «Астане» ты успел сыграть в юношеской Лиге Чемпионов?
— Да. Но в той команде я почти не играл, только с «Бенфикой» меня выпустили на замену. Конечно, в этой игре контраст ощущался. Мышление, менталитет, физика, техника — все на другом уровне. Когда ты играешь, ты это все ощущаешь на себе, даже в таком возрасте там были бешеные скорости.

Но переход в «Астану» в том числе был связан с тем, что возник слух — если я останусь в «Шахтере», я не смогу уехать в Европу, будут, скажем так, препятствовать этому. Не знаю, насколько это точно, но такая информация у меня была. А я всегда мечтал попробовать себя в Европе.

И у меня появился тогда такой шанс. Я поехал в академию «Динамо» Загреб, мне было 15 лет. Еще добирался туда с приключениями, через Москву, а там меня не пустили дальше, сказали, визу неправильно сделал, застрял там на две недели. У меня хорошая форма была на тот момент, но за две недели я получается тренировался только индивидуально.

В итоге, приехал в Загреб. Поселили на базе, там еще были из игроки Северной Македонии, Сербии, Австрии. Первая тренировка — сразу тренажерный зал, «железо». Я этого в Казахстане вообще не видел. Там пацанам по 15 лет, но они выглядели как мужики, все здоровые, атлеты. Они спокойно тренируются в зале, а я там на морально-волевых каждое упражнение. Все силы оставил, никогда не забуду это чувство, захожу в раздевалке, а мне плохо, даже форму не мог снять, просто пошел сразу в душ, оклематься. Все уже давно ушли, а я там еще 20 минут сидел, отходил. С трудом дошел до базы, а потом мне говорят: «Вечером игра». Они в таком режиме тренируются постоянно, и наверное, в том числе поэтому они играют в топ-лигах.

Постепенно я влился, даже неплохо себя показывал, гол забил команде «Интер Запрешич». Но академия «Динамо Загреб», это как у нас «Кайрат» — собирают по стране всех лучших. Я в основу не попадал и мне сказали, что играть не буду, только тренироваться. Конечно, при таком условии отказался. Кстати, недавно смотрел, что в нынешнем «Динамо» Загреб играет Сандро Куленович и Дарио Шпикич, это вот те ребята с которыми я тренировался, в итоге они добрались до основы и сейчас даже в Лиге Чемпионов забивают.

— Расскажи про роль отца в твоей карьере и жизни.
— Отцу огромное спасибо! У него было тяжелое детство — восемь братьев и сестер, он самый младший. Когда отцу было два года, моя бабушка, то есть, его мама умерла от болезни. Наш дедушка воспитывал всех детей в одиночку. Но это заложило в нем боевой характер. Он неплохо боксировал, но из-за травм постоянно плечо «вылетало».

Но для меня отец делал все. Любую форму мог достать, постоянно бутсы дарил, никогда не жалел на меня, он даже голос на меня не повышал. И я его отношение ценил и понимал, я не был разбалованным. Он до меня доносил, что это все не просто так.

— Твое становление в «Шахтере», в профессиональном футболе. Каким оно было? Почему некоторые тренеры тебе доверяли, а некоторые нет?
— Начнем с того, что я три года был в дубле, даже к основе не подпускали. На третий год уже пошло небольшое давление от тренеров дубля, тогда начал сомневаться в себе. Но в 2018 году в «Шахтер» пришел Николай Костов. Он посмотрел двусторонку и сразу забрал меня и Диму Бачека в основу. Но потом снова вернули в дубль, мы тогда боролись за медали и поэтому вернули, хотя я заморочился, думал сам виноват. Я достаточно самокритичный, а тогда тем более, поэтому такие мысли возникали. Но Костов взял на зимние сборы, начал ставить меня в состав, хвалил, поддерживал и моя уверенность сразу возросла, перестал заморачиваться. В 2019 году я дебютировал и тогда отличный сезон был — провел 29 игр. Был период, когда я почти каждую игру отдавал или забивал. Костов дал мне этот шанс, открыл путь в большой футбол.

Дальше уже другие тренеры пришли, не видели меня в составе, но так бывает. Может и я где-то был не готов, сейчас я это понимаю.

— Футбол Костова выделялся на фоне наших команд. Он — тренер, который сильно отличался от других?
— Да, я очень много у него почерпнул. Команда получала удовольствие от игры, помню, что в тот сезон два раза обыграли «Астану».

Европейские тренеры отличаются менталитетом, подходом. Костов или тот же Благоевич, у которого я был в «Каспии», они разрешают делать тебе все, если видят твои сильные качества. Они не ограничивают в созидании, наоборот, говорят «Давай, больше обыгрывай». У наших некоторых тренеров есть ограничения, не позволяют рисковать, вгоняют в рамки. У нас результат на первом месте, поэтому боятся ошибок, нет акцента на развитие, раскрытие игрока, даже если у него бешеный потенциал. Не говорю, что у всех так, но встречал подобное.

— Ты прошел все стадии юношеских и молодежных сборных, но до национальной сборной добрался только в этом году. Это связано именно с перепадами в клубной карьере?
— Да, были резкие взлеты и падения, не было стабильности. Но в этом году хочу поблагодарить «Елимай», там мне дали шанс раскрыться. И еще я понял, для того, чтобы достигнуть определенного уровня, мне не нужны финты, обыгрыши для Instagram, я должен выходить на поле с целью забить или отдать голевую передачу. Сделал акцент именно на этом и в итоге это принесло плоды. Стараюсь играть эффективно, а не эффектно.

— С чем была связана твоя переоценка? Может, кто-то тебе посоветовал?
— Мне и раньше это говорили, но я...люблю футбол, кайфую от процесса. Наверное, у меня это со двора, с детства, когда финты Роналдиньо и Криштиану до дыр просматривал. Тогда был другой футбол, они не забивали по сто голов, но все кайфовали, во дворе у каждого были эти ролики в телефоне с финтами.

Но сейчас, конечно, другое восприятие, потому что в профессиональном футболе на финтах далеко не уедешь.

— Как у тебя возник вариант с «Елимаем»?
— Зимой я поехал на сборы с «Тураном». Тренировался, уже собирался контракт подписывать, но все сорвалось. Мы кстати тогда вместе Оралханом Омиртаевым были. И нас тогда в последний момент развернули, сказали, домой ехать, никто даже причин не объяснил. Потом позвонили из «Елимая», пригласили на сбор и позже подписал контракт.

— Твой первый вызов в сборную Казахстана. Как ты об этом узнал и что ощущал?
— Волшебные эмоции. Помню, что перед игрой с «Тоболом» мне позвонил Болат Адамбеков (директор департамента национальных сборных), сказал, нужно прилететь в Алматы и делать визу. Хотя тогда это еще расширенный список был, но меня уже распирало, а потом уже и в окончательный попал — большое счастье. Эти эмоции в том числе связаны с тем, что я ведь поэтапно двигался по всем сборным, но до национальной не мог дойти и потом уже возникали мысли: «а вообще будет ли в моей карьере сборная?». И тогда начинаешь понимать, насколько это ценно.

— После дебютной игры со Словенией ты сказал: «не думал, что даже в заявку попаду». Почему возникли такие ощущения?
— С Австрией я ведь не попал в заявку. А потом, когда оказался в списке на Словению, уже обрадовался, мини-победа. А во время игры на мою позицию уже вышли Скворцов и Балтабеков, думал, останусь в запасе. Волнения не было, я хотел выложиться на сто процентов и помочь команде. Очень благодарен тренерскому штабу за доверие.

— Ты хорошо владеешь английским языком. Где, когда и почему ты стал изучать его?
— Забавно, но вообще я целенаправленно не изучал английский. Это как раз период в «Астане» был, я же говорил, что друзей не было, времени свободного много, все время дома. У меня был Xbox и я там играл онлайн с иностранцами. В итоге, каким-то неведомым образом я заговорил на английском. В один день родители ко мне приехали, слышат как я играю и разговариваю на английском, они в шоке (смеется). Так и получилось. А потом уже начал увлекаться, смотреть фильмы, интервью на английском. Но грамматику я до сих пор не знаю, разговариваю по сути на инстинктах, хотя многие иностранцы с которыми я играл, сказали, что я хорошо говорю.

— Есть еще хобби, которыми ты увлекаешься?
— Раньше были те же видеоигры, но потом понял, что это отвлекает меня и не приносит пользы. Опять же, раньше еще много читал, почти всю зарубежную классику. Потом резко перестал, может из-за влияния социальных сетей.

Книга, которая повлияла на меня? В плане ментальности — «Разум чемпионов», в плане мировоззрения — «Код да Винчи», искусства — «Три товарища». Это вроде бы простая история, но именно после этой книги мне понравилось читать классическую литературу.